ИНТЕРВЬЮ МУФТИЯ НАФИГУЛЛЫ АШИРОВА ДЛЯ «РЕЛИГИИ СЕГОДНЯ»
Муфтий Нафигулла Худчатович Аширов – один из старейших мусульманских религиозных лидеров, который более 30 лет работает в системе духовных управлений мусульман России. С 1997 года он является председателем Духовного управления мусульман Азиатской части России и муфтием. О том, как происходило становление его как религиозного деятеля, как на его глазах происходило формирование региональных и межрегиональных муфтиятов и о том, что сегодня происходит вокруг создания Совета муфтиев Духовного управления мусульман Российской Федерации, он любезно рассказал в своем интервью для «Религия сегодня». Также Нафигулла хазрат поделился своими фотографиями, ранее не публиковавшимися в СМИ, которые мы приводим в тексте.
«РС» — Нафигулла хазрат, в 1980 году Вы поступили в Бухарское медресе «Мир Араб», к этому времени там уже год учился Равиль Гайнутдин – будущий муфтий Духовного управления мусульман Российской Федерации. Скажите, Вы познакомились с Равилем хазратом в Бухаре или были знакомы раньше? Какое впечатление произвел тогда на Вас будущий муфтий?
До поступления в Бухарское медресе я активно участвовал в деятельности нашей маленькой мечети г. Тобольска, исполнял роль муэдзина по пятницам, когда удавалось вырваться с работы. Эта мечеть представляла собой деревянный частный дом, купленный для этих целей общиной. Там, в мечети г. Тобольска я впервые познакомился с муфтием Талгатом Таджуддином. В то далекое время он приехал в наш город для ознакомления с делами мечети нашей общины, которая явилась первой мусульманской организацией в Тюменской области. Эта встреча, в какой-то мере явилась толчком для моего стремления получить религиозное образование.
Члены первой общины Тобольской мечети, 1978 годЭто первая Община Тобольской мечети, куда я начал ходить в 1978 году и иногда исполнял роль муэдзина, когда участвовал на Пятничной молитве
Хотя в то время, многие меня отговаривали ехать в медресе, говоря: «Зачем ты едешь, за семь лет обучения в мечети никого ни останется в живых, к кому ты вернешься?». В действительности, в то время самый молодой из нашей общины был Маулит-ака, которому в то время уже было 65 лет, а другие — еще более старшего возраста. Но, по милости Аллаха, к моему возвращению многие наши аксакалы меня дождались. Да и во время каникул, я не терял связь с общиной, всегда приезжал и проводил с ними намазы. Что касается муфтия Равиль-хазрата, с ним я познакомился только в Бухаре, когда поступил в Исламское духовное медресе «Мир-Араб», а до этого мы не были с ним знакомы
Что касается времени его учебы в медресе, то, как многие знают, он часто уезжал в Казань и затем, через четыре года обучения покинул учебу, поступив в Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) в качестве ответственного секретаря при Талгат хазрате Таджуддине.
«РС» — После учебы в Бухаре Вы сначала работали в Духовном управлении мусульман Европейской России и Сибири (ДУМЕС), потом в Духовном управлении Республики Башкортостан, а в 1992 году становитесь председателем исполкома Высшего координационного центра духовных управлений мусульман России. Скажите, кому пришла идея создать эту организацию? В чем Вы видели смысл ее существования?
В Бухарском медресе я проучился до 1987 года. Сразу же, после окончания учебы, муфтий Талгат Таджуддин, возглавлявший в то время, как было сказано, Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири вызвал меня в Уфу, чтобы я занял место ответственного секретаря ДУМЕС вместо Равиля Гайнутдина. Его Талгат хазрат направил в г. Казань в качестве имама в единственную в то время казанскую мечеть «Марджани». Но предложение занять место ответственного секретаря ДУМЕС, хотя для меня и являлось достаточно привлекательным, я не согласился, т.к. у меня были обязательства перед нашими аксакалами в Тобольске. Данный вопрос обсуждался с Талгат хазратом достаточно долгое время, и я сразу не соглашался с его предложением. На это он дал мне обещание, что в Тобольскую мечеть найдет достойную кандидатуру и общину не оставят без молодого образованного имама, после чего направил туда моего друга и товарища по совместной учебе Ибрагим хазрата Сухова, который успешно работает в Тобольске и по сей день.
Именно он совместно с аксакалами организовал возвращение и полную реставрацию Исторической Джума мечети г. Тобольска. Затем также организовал строительство новой Джума мечети в новой части города, где и служит по сей день, являясь муфтием нашего регионального ЦРО ДУМ Тюменской области. Только после назначения Ибрагим хазрата Сухова в нашу тобольскую общину я переехал в Уфу и приступил к работе в ДУМЕС, вначале в качестве ответственного секретаря, а затем, спустя несколько лет, Управляющего делами ДУМЕС.Что касается создания Духовного управления мусульман Республики Башкортостан (ДУМ РБ), то это Духовное управление нами было организовано после моего возвращения из Алжира, где я учился в Исламском университете исламских наук им. Амира Абдель-Кадира (г. Константина) на факультете «исламский призыв».
Я не хочу вдаваться в подробности причин, которые побудили меня и ряд имамов Башкортостана дистанцироваться от ДУМЕС, обретшего в то время название ЦДУМ.
Клянусь Аллахом, несмотря на то, что после возвращения из учебы мое пребывание в составе ЦДУМ было более чем комфортным, будь то в плане статуса или материального обеспечения, т.к. я уже являлся Управляющим делами и членом президиума, я решил покинуть его ряды и перейти на работу в ДУМ РБ. Но, к сожалению, причины, побудившие меня принять такое решение, были действительно чрезвычайными, они не позволяли мириться с ситуацией и проявлять беспечность. В дальнейшем мы, при участии более ста общин бывшего ЦДУМ, провели первый Съезд имамов Башкортостана и учредили ДУМ Республики Башкортостан. Муфтием был избран бывший имам уфимской Джума мечети Нурмухамет хазрата Нигматуллин (да помилует его Аллах), отрешенный Талгат хазратом от служения. На том же съезде я был избран заместителем муфтия ДУМ РБ. Таким образом, чрезвычайные обстоятельства происходившее в то время в ЦДУМ вынудили нас приступить к плану по созданию независимых от ЦДУМ Духовных управлений в республиках Башкортостан и Татарстан. Буквально, через неделю мы также с группой наших соратников выехали в Татарстан и провели переговоры с рядом имамов республики, где договорились о проведении Съезда имамов Татарстана, который был проведен в мечети г. Набережные Челны, и учредили ДУМ Республики Татарстан. Первым муфтием ДУМ РТ был избран Габдулла хазрат Галиуллин, являвшийся имамом мечети «Нурулла» в Казани.
Наши инициативы и движения, естественно, не могли ни отразиться на других регионах. В Сибири, Поволжье и на Юге России начали создаваться областные Духовные управления, не говоря уже о республиках Северного Кавказа, где на осколках Духовного управления мусульман Северного Кавказа еще раньше возникли свои республиканские Духовные управления мусульман.
На наших встречах с региональными муфтиями, которые стали в то время постоянными и, желая закрепить наше сотрудничество и объединить усилия по исламской деятельности в условиях открывшихся широких возможностей, мы инициировали создание организации, объединяющей новые Духовные управления. При этом мы старались построить ее деятельность на принципах Шура-совещательности, которую и назвали «Высший Координационный центр Духовных управлений мусульман России» (ВКЦ ДУМР). Председателем был выбран Галиуллин Габдулла, имам мечети г. Казани, а я стал председателем Исполкома. Регистрацию новой организации возложили на президента общественной организации «Исламский конгресс», нашего соратника Мухаммада Саляхетдина, находящегося в Москве.
В Совет нашей организации вошли руководители всех новых Духовных управлений внутренних регионов России, а также руководители новых духовных управлений Северного Кавказа того времени, и духовных центров республик Прибалтики и представитель Украины.
В связи с необходимостью налаживания международных связей и работы ВКЦ ДУМР на федеральном уровне решением шуры я был направлен в Москву для организации его деятельности в столице.
Роль ВКЦ по объединению духовных лидеров России того времени трудно переоценить, так как впервые в истории России был создан общий объединенный Координационный центр — Совет Духовных управлений, объединивший общины от Сибири до западных границ нашей страны, включая муфтияты республик Северного Кавказа. В рамках работы ВКЦ были проведены крупные международные конференции в Москве и регионах, принимали активное участие в миротворческих мероприятиях во время осетино-ингушского конфликта. В рамках деятельности были организованы встречи с главами ряда республик, а также подписания договоров о сотрудничестве с целым рядом международных исламских организаций. При участии ВКЦ были инициированы проекты по строительству мечетей в различных регионах нашей страны.
«РС» — В 1996 году Равиль Гайнутдин создает Совет муфтиев России (СМР). Поначалу лично Вы в него не входили. Но потом в СМР вошли муфтии Саратовской области и Татарстана. Зачем они это сделали? Что их не устроило быть в составе Высшего координационного центра? Чем их привлек Совет муфтиев России?
Деятельность ВКЦ была более чем успешной и плодотворной. Но, к сожалению, у нас в Москве не было хорошей базы, что ограничивало наши возможности для расширения деятельности. Что касается Равиль хазрата, то он в то время, уже будучи имам-хатыбом московской Джума мечети, все еще продолжал находиться в составе ЦДУМ муфтия Талгат Таджуддина.
Хотя он и создал новую организацию, назвав ее Духовным управлением Центрально-Европейского региона России (ДУМЦЕР), обретя статус муфтия ДУМЦЕР, но по уставу находился под управлением ЦДУМ.
По происшествии времени между Гайнутдином и Таджуддином возникли разногласия, которые побудили Талгат хазрата попытаться сместить Равиль хазрата с Московской соборной мечети, приехав для этого в мечеть с группой поддержки. Этому, с его слов, во многом помешал Дамир Гизатуллин, в то время заместитель Гайнутдина, который грудью встал перед приезжими, организовав оборону мечети. Такая активность вынудила захватчиков ретироваться, не добившись цели. Только после этого чрезвычайного случая Равиль Гайнутдин заявил о своей самостоятельности от ЦДУМ и самостоятельно стал работать в рамках своего ДУМЦЕР.
После того, как он обрел самостоятельность, мы не раз предлагали Равиль хазрату войти в ВКЦ и совместно работать на благо развития духовности в нашей обновленной стране, где открылись большие возможности возрождения религии. Будучи общим Советом, мы даже предлагали ему возглавить его, где все вопросы деятельности организации обсуждались и принимались на совещании Совета равным правом голосов. Но Равиль хазрат почему-то каждый раз отвергал наши предложения. Только позднее мы узнали, что он сам из общин ДУМЦЕР и их руководителей создал организацию, которую назвал «Совет муфтиев России» (СМР). Основой для его создания, помимо самого ДУМЦЕР, конечно же, являлся духовный центр мусульман Нижегородской области, где было сосредоточено основное число их мечетей. Что касается остальных учредителей СМР, то это, как мы знали, были те или областные имамы мечетей ДУМЦЕР. Организации – члены ВКЦ не принимали ни какого участия в создании СМР, более того о его учреждении мы узнали постфактум, только после его явления на свет.
«РС» — В 1997 году в Тобольске проходит учредительный съезд ДУМ Сибири и Дальнего Востока, где Вас избирают его председателем и муфтием. В это время Высший координационный центр еще продолжал функционировать как юрлицо? Когда он официально прекратил существование?
Централизованная религиозная организация «Духовное управление мусульман Азиатской части России» была учреждена в 1997 году в Тобольске, тогда она еще носила название «Духовное управление мусульман Сибири и Дальнего Востока». Далее, на Съезде ДУМ Сибири и Дальнего Востока в 1998 году было преобразовано в Духовное управление мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР).
Я являюсь председателем и главным муфтием организации с момента ее учреждения. Создание этой организации было продиктовано необходимостью объединения и упорядочения деятельности местных религиозных организаций, оказавшихся после распада ДУМЕС без объединяющей их структуры. Для этого на местах были созданы региональные духовные управления в составе ДУМАЧР, которые работают, посей день. Это Централизованная религиозная организация (ЦРО) «Муфтият Урала и Свердловской области», ЦРО «Региональное Духовное управление мусульман Тюменской области», ЦРО «Духовное управление мусульман г. Омска и Омской области», ЦРО «Духовное управление мусульман Республики Алтай», а также учрежденный ДУМАЧР муфтият Дальнего Востока и Челябинской области. Практически во всех областных городах действуют наши Джума мечети, как и мечети в областях, начиная от Урала до Камчатки, Магадана и Якутии.
Что касается прекращения деятельности ВКЦ, надо сказать, что некоторое время эти организации, ВКЦ и СМР, работали параллельно. Конечно, это вносило некую сумятицу в деятельность обоих организаций, так как многие, судя просто по названию, не понимали в чем их разница, и какова их роль. И в этом свете, как я понимаю, надеясь, как-то объединить усилия, Габдулла хазрат предложил Совету подписать с Гайнутдином договор о сотрудничестве. Обсудив сложившееся положение, Совет принял решение подписать договор о сотрудничестве между ВКЦ и СМР.
Надо честно признаться, что я был против такого договора, т.к. будучи непосредственным куратором нашей деятельности, понимал, что изначальная идея ВКЦ, объединившая равных партнеров на принципе Шура, не совсем совпадает с идеей СМР Равиль хазрата. СМР изначально строился под единоначалие, где Равиль хазрат фактически являлся необсуждаемым, несменяемым руководителем, что явно противоречило принципу нашей Шуры. Но, учитывая, что решения мы принимали голосованием, такой договор все-таки был подписан, что постепенно привело к постепенному сближению некоторых руководителей — членов ВКЦ с СМР.
Насчет вашего вопроса, что же привлекло некоторых муфтиев в СМР, то это, как мне видится, заключалось в более комфортных условиях, которые предлагало им участие в СМР. Наше тесное общение в рамках различных мероприятий привело к тому, что некоторым муфтиям, прибывающим из регионов в Москву, стало более выгодно, пусть формально, но связать себя с СМР. В отличие от нас, имея собственную базу при Соборной мечети Москвы, Равиль хазрат организовывал им комфортную встречу, питание, селил в лучших гостиницах и тому подобное. Постепенно это привело к тому, что некоторые из ранее упомянутых вами муфтиев как физические лица начали плавно перетекать в СМР, чему постепенно последовали и другие. Также кавказские муфтии, по ряду причин, увидев бесперспективность сотрудничества и равноправного отношения в рамках СМР, отошли и создали свой «Координационный центр мусульман Северного Кавказа» (КЦМСК). Они это сделали точно по принципу ВКЦ, создав Совет, только ограничившись объединением муфтиятов Северного Кавказа.
«РС» — Нафигулла хазрат, когда Вы вступили в Совет муфтиев России, став его сопредседателем? Почему Вы решили войти в СМР? Что лично Вам давало нахождение в этой организации?
Как я уже отметил, когда Равиль хазрат в общем-то постепенно свел деятельность ВКЦ на нет, пригласил оставшихся членов ВКЦ, в том числе и меня, стать его сопредседателями в СМР.
Тут надо особо отметить, что никакие наши организации ВКЦ, как ДУМ Татарстана, Башкортостана или другие, как и существующий к тому времени ДУМАЧР, организационно и юридически в СМР не входили. Мы, будучи просто заявленными сопредседателями СМР, ни каких изменения в свои уставы не вносили, что является реальностью и по сей день. Крупные Духовные управления сохраняли полную независимость, а их руководители, по его предложению становились сопредседателями СМР как физические лица для участия в его Совете. В то время мы еще наивно надеялись, что, участвуя в работе Совета СМР в качестве сопредседателей, мы можем как-то объединить наши голоса для выработки каких-то общих решений по вопросам общероссийского масштаба, сохраняя свою компетенцию в решении вопросов своего региона. И мы, как главы крупных организаций, стараясь сохранить хоть какую-то видимость единства, согласились с его предложением участвовать в работе СМР. Но надежды на такой совещательный принцип работы в рамках СМР, когда мы увидели взаимоотношения изнутри, стали таять буквально на глазах.
Как я и предполагал, когда пытался удержать членов Совета ВКЦ от простого слияния с СМР, наше участие в его работе походило на роль статистов, которых приглашают только для очередного подтверждения статуса Равиль хазрата в качестве председателя СМР, нежели реальных сопредседателей или даже простых членов СМР. Каких-либо серьезных, важных вопросов, касающихся жизни и деятельности мусульманских организаций, не обсуждалось и встреч не проводилось. Более того о решениях от имени СМР, которые принимались Равиль хазратом в кругу его сотрудников, как и озвучиваемые от имени СМР заявления, ни с кем ни обсуждались, а узнавали мы о них из сообщений СМИ.
Конечно, такое отношение вызывало у многих вопросы. Откровенные обсуждения проблем и претензий к деятельности СМР и лично Равиль хазрата часто кулуарно велись в кругу его сопредседателей и членов СМР, но открыто не озвучивались. Как мне кажется, циркулирующие слухи недовольства регионов хоть и доходили до слуха Равиль хазрата, но никаких выводов он из этого не делал. Наоборот, это послужило тому, что на последнем Съезде СМР в 2017 году, как оказалось, Равиль хазрат в одностороннем порядке полностью изменил устав своего СМР и ликвидировал институт сопредседателей и превратил СМР в очередную свою унитарную организацию, подобно любому из духовных управлений с единым руководителем. Тем самым закрыв, как ему, наверное, казалось все имеющиеся претензии и вопросы к нему со стороны тех, кто мог их предъявлять. Тем не менее, узнав о несогласованных с нами кардинальных изменениях устава СМР, я на этом последнем его V съезде в 2017 году, в надежде хоть как-то исправить ситуацию в организации, откровенно выступил с изложением всех кулуарно обсуждаемых муфтиями регионов проблем. Но, как у нас принято еще, наверное, из практики советского периода, никто из муфтиев и имамов, участвовавших на этом историческом съезде, где окончательно был похоронен СМР, открыто меня не поддержал. Некоторые из них предпочли только потом, пожимая руки благодарить за откровенное выступление. Но, как показало время, также мои надежды на конструктивную реакцию со стороны Равиль хазрата тоже не оправдались, просто я не был услышан, и менять никто из них ничего не собирался. После этого я полностью заморозил свои отношения с СМР и сосредоточился на работе со своими общинами и теми регионами, кто хотел искренне сотрудничать с нами.
И естественно, когда эти события свели на нет существование СМР, ситуация начала развиваться совсем по другому сценарию. От имени ДУМ РФ (бывшее ДУМЕР), Равиль хазрат начал требовать от муфтиятов и общин уставные изменения унитарного характера. Что интересно, они предписывались не только общинам ДУМЕР или областным муфтиятам, которые к тому времени кое-где были созданы при СМР, но даже бывшим сопредседателям. Но их директивные односторонние требования изменения уставов были отвергнуты даже организациями, как-то интегрированными в сам ДУМЕР или СМР.
Наверное, самым ярким показателем их чрезмерной самоуверенности в легком переподчинении организаций по их приказу было направление унитарного устава руководству ДУМРБ. На основании этого устава ДУМ РБ предписывалось войти даже не в состав умирающего СМР, а слиться во вновь преобразованный ДУМ РФ, который предполагает в своем составе только мухтасибаты и мухтасибов. Естественно, предписываемый ДУМРБ устав содержал в себе все эти милые предложения как «отрешение от должности в связи с утратой доверия муфтия», естественно, муфтия ДУМ РФ, как и «назначение руководителя» только после его же высочайшего решения.
Распад всей выстроенной ими системы не помог решить даже последний пленум ДУМ РФ, который созывался, как было отмечено во многих публикациях, с целью сохранить, хоть что-то, пусть хоть как «Совет муфтиев в недрах своего ДУМ РФ». Однако, как показали события, а также поступающая из регионов информация от глав Духовных управлений, туда не пожелал войти никто из бывших сопредседателей, кроме Мукаддас хазрата Бибарсова. Более того, даже муфтии, бывшие в составе самого ДУМЕР, не говоря уже о бывшем СМР, в своем большинстве не согласились сложить с себя полномочия муфтия и стать непонятным даже для властей каким-то региональным «мухтасибом», как предписывает новый устав ДУМРФ своим региональным организациям.
При этом они придумали еще одну, более чем странную конструкцию, которая предполагает сохранить для некоторых статус «муфтия» без муфтията в «Совете муфтиев уже в недрах ДУМРФ». Все эти заманчивые предложения делаются в купе с обещаниями хорошей московской зарплаты и кабинета в стенах Московской соборной мечети, но только для отбираемого ими же узкого круга людей. В этот проект милостиво приглашали и меня, на что имеется официальное письмо, но пока на их зарплату согласился только Бибарсов, получив, при этом награду Равиль хазрата и, видимо, в придачу кабинет.
Вот такова история создания и уход с арены некогда бывшей организации ВКЦ. Таким образом, в то далекое время в результате упомянутых причин и, частично, из-за соглашательской позиции его некоторых членов, работа ВКЦ была свернута в пользу СМР, хотя юридический он еще какое-то время сохранялся, но обновлять регистрацию, в связи с изменившимися обстоятельствами мы посчитали не актуальным.
«РС» — В 2011 году ряды Совета муфтиев России покинули Духовные управления Татарстана, Чувашии, Пензенской области и Донской муфтият. Как Вы тогда относились к этому процессу? И как относитесь сейчас?
Как было изложено выше, причин для этого было более чем достаточно. Этот процесс, в силу неприемлемых принципов отношения организации Равиль хазрата к регионам, был предсказуем, т.к. как муфтияты в регионах формировались как самостоятельные единицы. При создании муфтиятов учитывались характер взаимоотношений, как с местными властями, так и специфика региона в национальном плане и сложившихся в местности традициях взаимоотношений.
Формальное присутствие духовных управлений регионов в СМР, хотя наше практическое участие в его работе ими не предполагалось, давало регионам некий статус отношения к Москве, а руководителю СМР заявлять о своем «владении большим количеством мечетей и широком региональном охвате». Несомненно, при общем молчании это заявление многими людьми, в том числе и властями, принималось за чистую монету, создавало иллюзию соответствующего высокого представительского статуса мусульман России. Это же в свою очередь позволяло привлекать различные финансовые источники и аккумулировать немалые средства для нужд как бы СМР. Хотя общеизвестно, что реально регионы жили сами по себе, а аппарат СМР в пределах московской мечети, как отмечали многие, жил сам по себе, не считая себя ничем ни обязанным никому. Заявляя о себе как о едином представительном органе мусульман России перед органами власти и зарубежными организациями, СМР нарастил себе авторитет, который впоследствии стал работать на его организацию как в финансовом плане, так и в административном весе. Что касается региональных муфтиятов, как уже было сказано, в большинстве случаев являлись лишь платформой, играющей роль поддержки пьедестала.
Но этого, как показали последующие события, было не достаточно, ибо то там, то тут раздавались робкие голоса недовольства таким распределением ролей на сцене СМР. И они решили пойти еще дальше по укреплению своей вертикали власти в СМР. Для этого директивно, явочным порядком, указаниями сверху потребовали унифицировать все эти обширные регионы, рассылая свои единые уставы. Это, если ни являлось глупостью, то, конечно же, было очень большой ошибкой в отношении регионов, многие из которых поспешно предпочли дистанцироваться от их прямой опеки.
Поэтому, как я и сказал в начале, я с пониманием отношусь к процессу отхода не только отдельных общин, но и целых регионов от Равиля Гайнутдина, о которых вы сказали. Попытка навязывание своей воли регионам, как мне видится, было вызвано желанием установления единого руководства по типу РПЦ, без учета разнообразности межрегиональных религиозных организаций, коим вообще-то сегодня является и само ДУМ РФ, не смотря на его громко заявленное название.
Общеизвестно, что большинство мусульманских организаций сегодня объединены в ряд крупных объединений, будь то на Кавказе или в республиках Татарстан и Башкортостан, курирующие многие тысячи общин, как и организации других обширных регионов нашей страны. И в такой ситуации пытаться явочным порядком позиционировать и предлагать себя в качестве «единого духовного центра мусульман России», по крайней мере, на мой взгляд, не только нескромно, но и неприлично. Иногда мне приходиться выслушивать насмешливые замечания по этому поводу от лидеров других Духовных объединений, которые не воспринимают эти самоназванные претензии на единое «лидерство» в пределах всей разнообразной и многонациональной Российской Федерации, объединяющей в себе не только разнообразие регионов, культур и народов, но наличие религиозных правовых школ, основанных великими имамами Уммы.
«РС» — В нашем прошлом интервью Вы рассказывали, что начало перевода региональных муфтиятов в юрисдикцию ДУМ РФ вызвало у многих недовольство. И что Вы встречались с другими поволжскими муфтиями по этому вопросу в Пензенской области. Вам удалось о чем-то договорится на этой встрече? И, если да, что почему никто, кроме муфтия Ивановской области Фярита Ляпина не выступил против ДУМ РФ?
Как я уже сказал, вопрос о недовольстве регионов обсуждался между муфтиями регулярно, но только в узком кругу и дальше разговоров дело не шло. Хотя однажды, собравшись на открытие мечети в с. Средняя Елюзань Пензенской области, где также был ряд глав Духовных управлений Поволжья, вновь возникли критические высказывания о закрытости деятельности СМР от региональных лидеров ДУМ, которые, практический в его работе не участвовали.
В результате обсуждения данных вопросов я вместо постоянных кулуарных дебатов предложил организовать встречу с Равилем Гайнутдином для серьёзного, братского обсуждения всех накопившихся проблем и претензий регионов к нему и аппарату СМР. Но, к сожалению, такая наша договоренность о встрече, где я тоже должен был участвовать, была нарушена нашими братьями из Саратова и Пензы. Они почему-то, в нарушение нашей общей договоренности при участии других муфтиев, предпочли без меня встретиться с Равиль хазратом, но не для обсуждения наших договоренностей, а, как они сказали, для решения сугубо своих вопросов. После этого их поступка, который я считаю не совсем достойным, такие инициативы никем не выдвигались. Хотя, как мне кажется, при этой встрече была хоть маленькая надежда, что она могла бы внести какую-то ясность в наши взаимоотношения. Но эта встреча, как я сказал, так и не состоялась, возможно, она помогла бы избежать для СМР последующих событий, приведших в итоге к охлаждению отношения к СМР целого ряда регионов, в том числе и муфтиятов Поволжья, которое привело к его печальному свертыванию в «Совет муфтиев только в рамках ДУМ РФ».
Кстати, по моим сведениям, от муфтиев, регионы, присланные уставы ДУМ РФ до сих пор так и не приняли, хотя, как сказали некоторые из них, об этом они открыто высказались на прошлом Пленуме ДУМ РФ. Как я понял, они не готовы к радикальным изменениям в своих отношениях с Равиль хазратом, разве что за исключением руководителя ДУМ Саратовской области, который видимо, обретет статус мухтасибата ДУМ РФ по Саратовской области. Более того, даже многие общины бывшего ДУМЕР, что показывает информация органов юстиции, фактически по уставу до сих пор числятся в старой организации ДУМЕР, хотя, возможно, процесс потери ими своей автономии идет.
«РС» — В Духовном управлении мусульман Азиатской части России недавно появилось представительство в Астраханской области. Кажется, некоторые общины в Дагестане тоже входят в вашу организацию. Т.е. географически Вы вышли за пределы Азиатской части России. Вы планируете реорганизовывать ДУМ Азиатской части России в общероссийское Духовное управление; создать некий аналог того прежнего Совета муфтиев России образца 1996 года, куда позовете тех, кому не по пути с Равилем Гайнутдином?
Честно сказать, у меня нет амбиций получения статуса «духовного лидера мусульман России», к которому стремятся те, которые тешат свое неудовлетворенное тщеславие обретением формальных, не отражающих действительности, статусов и званий.
Более того, Духовное управление для меня не является самоцелью и каким-то священным органом, которое я должен подчинять под себя, игнорируя цели, задачи и чаяния тех, с кем мы просто совместно работаем в его рамках.
Что касается нашей организации, я рассматриваю ее в качестве рабочего инструмента, позволяющего вести разрешенную законами нашей страны, религиозную деятельность, не более.
А создание представительств ДУМАЧР в тех или иных регионах — абсолютно не моя инициатива. Она исходит от тех людей, которые обращаются ко мне с желанием сотрудничать с нами и хотят работать на поле развития религиозных принципов в своем регионе. Я же просто даю им такую возможность, и они реально включаются в работу. При этом мы договариваемся, чтобы они, без учета интересов общин и их желания, не вмешивались в дела существующих в регионе организаций. А для работы на поле ислама, с учетом того, что подавляющее большинство мусульман практический мало что знают о своей религии, создавать какие-то препоны и препятствия для работы, аргументируя желанием заключить тот или иной регион в свои личные владения — ханства, абсолютно не продуктивно и неприемлемо.
Что касается республик с компактным проживанием мусульманского населения, то там совсем другая ситуация и своя специфика. Там нет ни какой необходимости вести в них стороннюю деятельность. В подавляющем большинстве из них действуют единые Духовные центры, поддерживаемые местными органами власти, и мусульманские общины там реально работают, зная и учитывая специфику своего субъекта.
Касательно слухов о наличии нашей организации в Дагестане, то скажу откровенно, что эта информация абсолютно неверна. Видимо, это продиктовано тем, что, когда я бываю в республиках, в ходе которых я старюсь посещать и муфтиев, иногда мне предлагают провести пятничную молитву и проповедь в какой-то мечети, в чем я не отказываю. Поэтому говорить, что у ДУМАЧР есть какие-то организации или стремление их иметь в крупных национальных республиках, лишены какого-либо разумного основания и смысла.
«РС» — В России есть межрегиональный муфтият, который по своей модели очень похож на Совет муфтиев России образца 1996 года, — Духовное собрание мусульман России во главе с Альбиром Кргановым. Вы не рассматривали вопрос о том, чтобы объединиться с Альбиром харзратом?
Что касается муфтиятов, как я уже сказал, все они делятся на несколько условных категорий — это республиканские, областные и межрегиональные, которые включают в свою сферу деятельности мечети и общины в ряде регионов, в которых, как правило, есть также общины и мечети и других Духовных управлений. К таким межрегиональным объединениям относятся ЦДУМ с его общинами в различных регионах и ДУМ РФ с его общинами (исключая общины бывшего СМР), большинство которых сосредоточено в центральных регионах европейской части РФ, также Духовное собрание мусульман России, которое также курирует свои общины в различных регионах и сотрудничает с рядом муфтиятов. Несомненно, что к таким же межрегиональным Духовным управлениям относится и ДУМ Азиатской части России со своими областными и республиканскими муфтиятами, официально включающее в себя по данным управлений юстиции, более одной сотни мечетей, большинство из которых сосредоточено в Азиатской части Российской Федерации.
Что касается необходимости объединения мусульман и их организаций, то я считаю это религиозной обязанностью мусульман, но в наших условиях предпочитаю говорить о сотрудничестве на принципах совета.
Совет — это когда каждый его участник, будучи лидером организации, может участвовать в совете, выражать свое мнение, участвовать в выработке вопросов по общим интересам мусульман страны, так и мусульман своего региона. Такое объединение реально сегодня востребовано, но оно должно исключать извращённые с точки зрения ислама правило — «я начальник», а ты — мой крепостной, лишенный права даже совещательного голоса. Поэтому я считаю, что мы обязаны сотрудничать со всеми, будь то даже с ДУМ РФ, при условии, что они прекратят навязывать регионам свое узкое видение единства и поменяют свое отношение к людям и организациям. Также мы готовы к сотрудничеству и с другими объединениями на тех же условиях, предполагающих взаимное уважение, совет и партнерство. Что в принципе мы и делаем, будучи открытыми для сотрудничества со всеми мусульманскими организациями, многие из которых с ДУМАЧР уже общаются и с некоторыми из них уже подписаны двусторонние соглашения о взаимном сотрудничестве и партнерстве. Нам всем необходимо советоваться, совместно обсуждать и принимать какие-то консолидированные решения относительно важных вопросов жизни мусульман. Мы должны научиться делать это как партнеры, соратники. Должны уважительно относиться даже к мнению, отличному от твоего мнения. Важно также научиться принимать различные доводы своих соратников, выслушивать их и приходить, таким образом, к общему решению, как это было в работе канувшего в историю ВКЦ.
Ну, а пока продолжается какая-то чехарда с постоянными инициативами преобразований и переименований, а также при отсутствии осознания, что ДУМ РФ – это всего лишь одна из ряда межрегиональных организаций, сотрудничество довольно проблематично. И это не только для нас, но и, думаю, даже для их оставшихся его членов, оставшихся при своем мнении относительно уставов. Но это Аллаху ведомо лучше.
